next 4-5 weeks = scarce updates due to heavy work schedule :
1 kommentar:
Anonym
sa...
Понятие «ошибка» не относится к «простым» фактам, не зависящим от теоретических взглядов человека, оценивающего речь. Это понятие всегда тесно связано с метаязыковым рассмотрением своей и чужой речевой деятельности. Вне какой-либо теории лежит близкое, но иное понятие – «странность выражения». Ошибка же «нарушение языковых или иных правил, норм, конвенций и т.п., а последние формулируемы только в рамках теорий (пусть даже и не строго научных). Не случайно поэтому, что изменение теоретического климата в языкознании последних двадцати лет сказалось на путях определения этого понятия с новых позиций. Именно в этом аспекте мы и попытаемся ниже выявить статус ошибки как оценочного элемента метаязыка. Наиболее продуктивным для решения этой задачи представляется нам интерпретирующий подход, развиваемый особенно широко в последние годы. Кратко остановимся сначала на сущности этого подхода.
В последнее двадцатилетие предметом особенно пристального внимания стали взаимоотношения между продуцированием речи и ее пониманием. Вопрос ставился так: каковы те принципы, соблюдение которых гарантирует и правильное построение, и правильное понимание текста? В начале этого периода (середина 1960-х – середина 1970-х гг.) предполагалось, что если мы можем определить принципы получения правильного выражения на данном языке, то тем самым сможем объяснить, почему эта речь понятна носителям данного языка: такое объяснение связывалось с доказательством и опровержением гипотезы о наличии деривации, в результате которой появилось оцениваемое выражение; а при конечном наборе правил (строящих все допустимые деривации и только их) такое доказательство конечно и конструктивно выводимо.
Однако, начиная с середины 1970-х гг. все больше сомнений начало вызывать предположение о конечности набора правил, участвующих в построении и интерпретации языковых выражений. Действительно, воспринимая речь, мы можем пополнять свой багаж знаний, в том числе
и языковых. Например, мы можем узнавать значения новых слов, объяснения которых сплошь и рядом встречаются в реальных текстах, ср.: Дикообраз – такое животное, которое похоже на ежа, но только иглы у него длиннее. Подобные пояснения при дальнейшем прочтении того же текста могут быть учтены, когда необходимо получить всяческие логические следствия. Итак, набор знаний, мнений, презумпций и т.п. в конце чтения не совпадает с исходным набором. Отсюда – один шаг до принятия тезиса о потенциальной бесконечности знаний (как языковых, так и энциклопедических), используемых при построении и понимании речи.
При таком уточнении нельзя определить ошибочность как несоблюдение (нарушение) правил, как неучет того или иного элемента. из конечного запаса знаний. Ведь о правомочности использования или нарушения правил можно говорить, только если вполне определен набор этих правил. Это и подобные соображения привели, в конечном итоге, к «интерпретирующему» подходу к объяснению фактов языка и речи, когда о деривации предложения говорят как об одном из основных видов интерпретации, а именно, как о синтаксической интерпретации предложения. Само же интерпретирование представляется как процесс, протекающий параллельно восприятию выражения (принцип «справа налево»), и представляет собой выдвижение гипотез, сопровождаемое верификацией их при дальнейшем восприятии речи и соответствующим расширением базы знаний интерпретатора. Тогда оценка выражения как ошибочного есть результат интерпретации этого выражения и опирается не только на чисто синтаксические свойства, но также на семантику и прагматику. Термин «ошибка» является элементом метаязыка, наряду со словами типа «истина» и «ложь». Этот метаязык представляет собой «язык интерпретации», т.е. такую систему, которую используют для языкового воплощения (оформления) интерпретации высказываний. Другие способы воплощения – более или менее реалистичные мысленные образы, музыка и т.п. – могут и не содержать в качестве своего термина оценки «ошибка».
1 kommentar:
Понятие «ошибка» не относится к «простым» фактам, не зависящим от теоретических взглядов человека, оценивающего речь. Это понятие всегда тесно связано с метаязыковым рассмотрением своей и чужой речевой деятельности. Вне какой-либо теории лежит близкое, но иное понятие – «странность выражения». Ошибка же «нарушение языковых или иных правил, норм, конвенций и т.п., а последние формулируемы только в рамках теорий (пусть даже и не строго научных). Не случайно поэтому, что изменение теоретического климата в языкознании последних двадцати лет сказалось на путях определения этого понятия с новых позиций. Именно в этом аспекте мы и попытаемся ниже выявить статус ошибки как оценочного элемента метаязыка. Наиболее продуктивным для решения этой задачи представляется нам интерпретирующий подход, развиваемый особенно широко в последние годы. Кратко остановимся сначала на сущности этого подхода.
В последнее двадцатилетие предметом особенно пристального внимания стали взаимоотношения между продуцированием речи и ее пониманием. Вопрос ставился так: каковы те принципы, соблюдение которых гарантирует и правильное построение, и правильное понимание текста? В начале этого периода (середина 1960-х – середина 1970-х гг.) предполагалось, что если мы можем определить принципы получения правильного выражения на данном языке, то тем самым сможем объяснить, почему эта речь понятна носителям данного языка: такое объяснение связывалось с доказательством и опровержением гипотезы о наличии деривации, в результате которой появилось оцениваемое выражение; а при конечном наборе правил (строящих все допустимые деривации и только их) такое доказательство конечно и конструктивно выводимо.
Однако, начиная с середины 1970-х гг. все больше сомнений начало вызывать предположение о конечности набора правил, участвующих в построении и интерпретации языковых выражений. Действительно, воспринимая речь, мы можем пополнять свой багаж знаний, в том числе
и языковых. Например, мы можем узнавать значения новых слов, объяснения которых сплошь и рядом встречаются в реальных текстах, ср.: Дикообраз – такое животное, которое похоже на ежа, но только иглы у него длиннее. Подобные пояснения при дальнейшем прочтении того же текста могут быть учтены, когда необходимо получить всяческие логические следствия. Итак, набор знаний, мнений, презумпций и т.п. в конце чтения не совпадает с исходным набором. Отсюда – один шаг до принятия тезиса о потенциальной бесконечности знаний (как языковых, так и энциклопедических), используемых при построении и понимании речи.
При таком уточнении нельзя определить ошибочность как несоблюдение (нарушение) правил, как неучет того или иного элемента. из конечного запаса знаний. Ведь о правомочности использования или нарушения правил можно говорить, только если вполне определен набор этих правил. Это и подобные соображения привели, в конечном итоге, к «интерпретирующему» подходу к объяснению фактов языка и речи, когда о деривации предложения говорят как об одном из основных видов интерпретации, а именно, как о синтаксической интерпретации предложения. Само же интерпретирование представляется как процесс, протекающий параллельно восприятию выражения (принцип «справа налево»), и представляет собой выдвижение гипотез, сопровождаемое верификацией их при дальнейшем восприятии речи и соответствующим расширением базы знаний интерпретатора. Тогда оценка выражения как ошибочного есть результат интерпретации этого выражения и опирается не только на чисто синтаксические свойства, но также на семантику и прагматику. Термин «ошибка» является элементом метаязыка, наряду со словами типа «истина» и «ложь». Этот метаязык представляет собой «язык интерпретации», т.е. такую систему, которую используют для языкового воплощения (оформления) интерпретации высказываний. Другие способы воплощения – более или менее реалистичные мысленные образы, музыка и т.п. – могут и не содержать в качестве своего термина оценки «ошибка».
- - - - - - - - - -
Legg inn en kommentar